Сайт города Кирова

Новости Кирова

Станция Свеча



.................на данном участке пути в пермском направлении и по сей день. Справа от башни – паровозные стойла с поворотным кругом, на передний же план выходит настоящий «караван» паровозов, и открывает его реликтовая машина марки Кв под № 505, за ним – та же под № 506. В «Вятских известиях Временного Правительства» за 27 сентября 1917 года опу- бликован список из 33 паровозов, исключённых из инвентаря Пермской железной дороги, один из которых серии Т под № 101 находился при станции Зуевка. Увы, но локомотивов упомянутых здесь серий не сохранилось даже в отечественных музеях железнодорожного транспорта, разыскивающих всевозможные чудом уцелевшие реликвии по дальним полустанкам. Правда, умудрились зуевчане сберечь некогда мощный паровоз серии ФД (Феликс Дзержинский) № 20-2922 – ровесник первых советских пятилеток, вставший на вечную стоянку на Привокзальной площади в 1988 году. Таким раритетом мог бы гордиться даже миллионный город нашей необъятной России. Выходит, не всё ещё потеряно…

Основание станции Свеча Северной железной дороги на землях Котельнического уезда относится к 1902 году, когда началась столь желанная постройка железнодорожной магистрали, соединившей губернскую Вятку со стольным Санкт-Петербургом. Назвали назначенную к открытию станцию по имени протекающей неподалёку речки Свеча, а та получила такое наименование за необычное природное явление: в определённое время суток на водной глади появлялись как будто огоньки, чем-то напоминавшие горящие свечки. Первые поселенцы стали отстраиваться в Свече в 1903 году. А в революционном 1905-м сюда уже был выслан из Иваново организатор стачек Пётр Куликов. Тем временем строилось оборотное паровозное депо на 12 стойл, возводилась и главная достопримечательность как тогдашней, так и нынешней Свечи – каменное здание вокзала. 17 декабря 1915 года на вокзале случился грандиозный пожар. Огонь вспыхнул в чердачном помещении, так что для его локализации пришлось вызывать дополнительный пожарный поезд. Как указывалось в отчёте о происшествии, удалось отстоять: зал для пассажиров I-го класса, товарную контору, кабинет начальника станции, комнату для приезжающих и помещение буфета; сгорели некоторые служебные помещения, инвентарь и денежные документы. Убыток большой.



В описании железнодорожных путей Вятской губернии обращает на себя внимание заключительный абзац:«… Совершенно в ином положении находится новая линия железной дороги, проведённая от города Вятки на Петроград. Являясь прямым путём в столицу, она весьма оживила сношения Вятки со столицей, подняла торговые обороты края, сильно увеличила население города Вятки и соединила Петроград прямым путём с Сибирью. Эта линия прошла через уездный город губернии – Котельнич, способствуя развитию торговли в нём, отвлекая торговую деятельность от других городов – Орлова и проч. Замечательные станции своими торговыми оборотами по линии железной дороги Вятка – Петроград следующие: Котельнич, Свеча и Шабалино. Железнодорожный путь в столицу весьма удобен для проезжающих, доставляя скорое сообщение с ней (32 часа езды)». Коммерсанты стали появляться и в самой Свече, что видно из объявления Михаила Андреевича Нагаева: «Продаётся деревянный 2-этажный дом со складами, со всеми удобствами для торговли на станции Свеча Северной железной дороги» (1913 г.).

Совсем иного рода известность обрела Свеча благодаря вниманию к ней со стороны левореволюционной газеты «Вятская Речь». Для начала необходимо сквозь призму истории перенестись во времена отголосков первой русской революции, в связи с чем Вятская губерния с 24 декабря 1905 года была объявлена Министерством внутренних дел в положении усиленной охраны. И так продолжалось почти пять лет. Началась же вся эта история со статьи «Карательная экспедиция для взыскания податных недоимок с крестьян Котельнического уезда», вышедшей в 18 номере «Вятской Речи» за 23 января 1909 года:«В настоящее время в губернии, как известно, происходит при помощи полиции усиленный сбор податных недоимок с крестьян, накопившихся за прежние годы. “В начале декабря 1908 года, – пишет крестьянин, – в нашем захолустье – Красавской, Медведевской и Ключевской волостях ураганом пронёсся по деревням “карательный” отряд полицейских стражников, урядников и становых приставов во главе с уездным исправником Думаревским для выколачивания с крестьян податных недоимок, накопившихся по случаю бывших, в ряде лет неурожаев и голодовок…”». Далее следует пространное описание «зверств» полицейских чинов по отношению к населению уезда. По справочным сведениям, Красавское волостное правление находилось неподалёку от станции Шабалино, а Медведевское – в 8 верстах от села Юма, что в 5 верстах от Свечи. Статья вызвала бурю возмущения, почему Вятский губернатор князь С. Д. Горчаков в сопровождении чиновников губернского правления уже вечером 27 января прибыли на соседнюю станцию Шабалино. В связи с расследованием «дела о недоимках» губернатор вынужден был провести в Котельническом уезде несколько дней. Между тем левые вятские депутаты Государственной Думы добрались до самого главы правительства, предъявив ему злополучный 18-й № «Вятской Речи». Дальше больше. Сюжет начинал приобретать оттенок детектива. По сообщению столичного «Вечера», 14 февраля 1909 года вятские депутаты вновь оказались на приёме у П. А. Столыпина на сей раз с просьбой расследовать дело о закрытии в Вятке типографии Харитонова, печатавшей ту самую «Вятскую Речь». Председатель Совета Министров и министр внутренних дел напомнил им между прочим, что «Вятская Речь» является единственным провинциальным изданием, носящим почти что революционный характер. Пётр Аркадьевич пообещал также затребовать объяснение от губернатора, заметив между делом, что князь Горчаков успокоил губернию. Депутаты и стоявшие за ними левые силы не теряли надежды в ожидании принятия дальнейших мер, и вот 1 марта с петербургским поездом в Вятку прибывают командированные Столыпиным член Совета Министров В. Г. Кондоиди и генерал для особых поручений при министре внутренних дел С. С. Навроцкий. Остановились высокопоставленные столичные чины в «Европейской» гостинице М. В. Миронова. 5 марта вечерним поездом выехали они в Котельнический уезд, где им предстояло провести четыре дня. Только на станциях Свеча и Шабалино в эти дни к Навроцкому и Кондоиди явились две сотни потерпевших крестьян с жалобами на незаконные действия полиции при сборе недоимок… Далее началось обещанное расследование. Как телеграфировали из Петербурга, 24 мая «дело о недоимках» прекращено за неподтверждением обвинений. Вердикт был в общем-то ожидаем. Казалось бы пора угомониться революционно настроенным «демократам» да всякого толка «политикам». Ан нет. Спустя год снова в кулуарах Государственной Думы вятский депутат Бакин поднял тему о сборе недоимок в Котельническом уезде. Его пространная речь была напечатана аж в пяти номерах всё той же «Вятской Речи».

Теперь-то мы точно знаем, зачем понадобилась вся эта думская трескотня ревнителям и печальникам по вятскому крестьянину. Им просто нужно было углублять и продвигать в народные массы «дело революции», натравливая крестьян на «слуг режима». Не стоит также забывать, что за изданием пресловутой «Вятской Речи» стоял революционер-«народник» с внушительным каторжным стажем Н. А. Чарушин.

И всё же пора от политики вернуться к фотооткрытке с видом свечинского вокзала. Начнём с письменной её стороны. На круглом штемпеле, поставленном в почтово-телеграфном отделении вокзала станции Свеча, читаются слегка выцвевшие от времени литеры: «Ст. Свеча. Север. ж. д. 24.12.14.», то есть отправлена 24 декабря 1914 года, когда Россия вела войну с вильгельмовской Германией. В правом верхнем углу открытки, как и положено, вклеена зелёная 2-копеечная марка с портретом императора Александра II-го, а на месте для адресата чётко прописано: «Её Высокоблагородию Ольге Ивановне М-ль Шубиной. Гор. Вятка, 1-я часть, Николаевская улица, дом Наследников Плесских». На половине же для письма выведено безукоризненным почерком: «Поздравляю Вас, а равно папашу и мамашу Ваших с Высокоторжественным праздником Рождества Христова и наступающим Новым Годом. Уважающий Вас М. Н. Симонов. 1914 г.».Теперь обратимся к видовой стороне почтовой карточки. На здании вокзала обращают на себя внимание надписи: «Ст. Свеча. От Вятки 129,11 вёрст; от Петербурга 1 026,20 вёрст».Ну и, конечно, группа позирующих на платформе людей, в центре которой выделяется автор письма – пристав 5-го стана Котельнического уезда Михаил Никонорович Симонов (по существу местный полицмейстер). Его становая квартира находилась тогда в селе Юма Медведевской волости. В Юме проживали также земский начальник и лесничий Козловско-юмского лесничества, имелись: земская больница, две начальные школы, 2-классное женское училище, Покровская церковь с часовней, кроме того через село — 169 — проходила просёлочная дорога уездного земского тракта. В 1944-1952 годах на разъезде Юма проживал ставший в последствии геологом и писателем Олег Михайлович Куваев (1934-1975). По проведённым архивным изысканиям становой пристав М. Н. Симонов не приглянулся новой большевистской власти, почему и был расстрелян в сентябре 1918 года в Котельниче вместе с прочими «слугами старого строя»: председателем уездного Совета народных судей И. П. Бобровым, земским начальником В. Н. Троицким, полицейским урядником А. К. Жуковым и уездным исправником Н. А. Думаревским – организатором экспедиции по сбору крестьянских недоимок в 1908 году.

Среди снимавшихся выделяется своей оригинальной фигурной бородой второй слева персонаж. Уж не тот ли это железнодорожный мастер Авраам, о котором поведала «Вятская Речь» в № 48 от 4 марта 1910 года: «На станции Свеча трудится дорожный мастер Жданов, прозванный рабочими за свою феноменальную бороду “Авраамом”. Авраам свечинский имеет общее с библейским Авраамом только одну бороду – во всех же других отношениях он походит скорее на свирепого бурмистра времён крепостного права. Почти вместе с петухами встаёт свечинский бурмистр и, поплескавши на свою физиономию холодной водичкой, спешит гнать “ремонт” на работу. После этих трудов Авраам чаёвничает, не торопясь, с чувством, с толком… засим, погрузившись на мягкой пуховой постели, спит. После живительного сна Авраам бодро бегает по станции и опять трудится. Подойдёт к группе ремонтных рабочих, поплюёт, постучит палкой о шпалы и, обозвавши рабочих лодырями, несётся дальше. У следующей группы рабочих повторяется та же история. Крестный ход Авраама кончен. Усталый дух и измождённое тело просят отдыха, и Авраам несётся в буфет воздать жертву Бахусу от плодов земных. В буфете усталый Авраам разводит пары для нового похода, который делается по тому же образцу, как и первый. Трудовой день заканчивает Авраам опять-таки в буфете, и только при наступлении темноты отпускает ремонтных рабочих на покой. Трудно живётся рабочим у Жданова, – за полтинник в день выжимают из рабочего всю силу, заставляют работать весь день до упаду. А между тем нужда гонит рабочего из деревни и принуждает его мириться со всем. Ох, нужда, нужда, скоро ли мы изживём тебя! Исаак».Давно уж нет станового пристава Симонова, нет и бородатого дорожного мастера Жданова, нет даже портрета Карла Маркса, что висел под потолком вестибюля вокзала до начала 90-х годов. К 1993 году бесследно исчезли старинные медные канделябры, некогда украшавшие интерьер кафе, явно не достаёт и огромной антикварной центральной люстры… Кстати, свечинский вокзал представляет точную копию вокзала станции Вятка, строившегося одновременно при проведении линии на Санкт- Петербург и переделанного в 1958–1960 годах в тот, что встречает и провожает поезда в день сегодняшний. И всё же, несмотря на некоторую запущенность вокзала станции Свеча, он продолжает удивлять проезжающих пассажиров своей замечательной архитектурой. Спасибо петербургским зодчим за эту красоту нетленную.



« Уржум |



Просмотров: 3439