Для обжигания горшков и другой глиняной посуды русскую печь топили специально. Скорее всего, горшок из приводимой выше загадки побывал «на пожаре» именно в русской печи.
Самый простой способ обжига заключался в следующем. В печь укладывали дрова, а сверху на них размещали предназначенную для обжига посуду. Чтобы случайно не повредить сосуды, дрова во время топки подкладывали очень осторожно.
Печь прекращали топить, когда температура в ней поднималась до 900 °С и выше, то есть когда сосуды раскалялись. Температура в русской печи падает очень медленно, поэтому сосуды оставались раскаленными в течение нескольких часов, а остывали только на следующий день к обеду.
При другом способе посуду обжигали не «навалом», а расставляли на поду печи в определенном порядке (рис. 5). Известны два варианта размещения посуды в печи.
При первом — высокие сосуды, например крынки, ставят на кирпичи, положенные в два ряда вдоль топки (5.1). Затем сверху под наклоном и горлышками вниз устанавливают на каждом сосуде еще по два. Причем один из верхних сосудов должен упираться в свод печи, а другой — на такой же наклонный сосуд, только находящийся в соседнем ряду. Поверх перекрытия из наклонных горшков порой загружались «навалом» остальные сосуды. При таком расположении между сосудами образовывались промежутки, в которые укладывали дрова во время топки.
Второй вариант размещения сосудов более простой. Сосуды устанавливаются друг на друга в несколько рядов у стенки топливника, а рядом с ними, ближе к устью, загружали дрова (5.2).
Разумеется, топить печь, в которой установлена сложная конструкция из посуды, нужно было очень осторожно. На первом этапе обжига посуду нагревали очень медленно, разжигая небольшие костерки из сухих, но не дающих много жара дров — ели, осины, ивы. Когда же посуда в печи после двух, трех часов хорошо прогревалась, тогда в ход шли дрова, дающие много тепла, — ольха, береза, дуб, древесина погибших фруктовых деревьев (яблони, груши, вишни). Когда посуда накалялась, переходили на нежаркие дрова и постепенно прекращали топить совсем.
Как и при любом обжиге, посуде давали медленно остынуть вместе с печью и только после этого извлекали ее на свет Божий.